Эршан | Заброшенное кладбище

Эльфенка, кажется, полет совсем утомил: светлая кожа и вовсе позеленела, веки нервно подергивались, а тонкие, хлипкие пальчики вцепились в дессайна так, словно тот был соломинкой для утопающего в бездонных глубинах вселенского океана. Впрочем, возможно, причина таких метаморфоз крылась в том, что эльф давно не ел. Или не летал на ящерах. Или не был в Алларии. Или боялся высоты. Или дессайна. Или всех дессайнов. Или практикующего фигуры высшего пилотажа ящера. Так или иначе, но на вид сейчас он был совсем несъедобен. Зубастик спикировал вниз и, шумно размахался крылами, в попытке не только удачно приземлиться, но и зашибить кого-нибудь, особо любопытного и сунувшегося к ящеру и его ездокам. Никого не пришибло. День определенно не задался, да. Когда эльф, наконец, разжал пальцы, дессайн спустился с ящера, повелел последнему присматривать за нерадивым ушастым горюшком и направился прямиком к постоялому двору, красочная вывеска которого играла всеми возможными и невозможными цветами радуги. Дессайны любили карнавальность, определенно. По пути некромант успел повстречать свою троюродную сестру с ее мужчиной и созданием слабо определяемого пола, татуировки на полуобнаженном, тощем теле которого Смуту покорили до глубины души, пару знакомцев, одного потенциального клиента, кажется, из оборотней-крыс, который, заприметив крест-принадлежность-к-мертвоподнимателям, засеменил следом за дессайном, глухо вещая что-то там, о чем на голодный желудок синевласка слушать категорически отказывался. Снять комнату было не сложно (перспектива повеселиться с сестрицей и ее избранниками была заманчива, но сегодня Смуте все же хотелось выспаться), равно как и место для ящера, и обед для себя и ушастого спутника. Велев принести обед в комнату, Смута вышел из трактира, все так же не обращая внимания на крысу. Нужно было развьючить ящера, перебрать зубы баргестов и обработать их должным обра... и поесть!поесть!поесть! Некромант, желудок которого яро требовал насыщения, снял с Зубастика вещмешки и, было, хотел отвести ящера в стойло, как внезапно припомнил, что эльфы аккурат славятся тем, что ухаживают за ящерами чуть не с малолетства, да так хорошо, что словами не сказать. А ушастый несчастий был аккурат эльфом. Эльфом ведь? Смута окинул оценивающим взглядом щуплого паренька, поудобней перехватил сумки, в том числе и эльфовы - не так уж много скарба у недотёпы было - и повелел:
- Отведи ящера в стойло, это во-оон туда, потом налево, и к вон тому зданию, и приходи в седьмую комнату, обедать станем.
После некромант наконец-таки направился обратно и, разместившись со всеми удобствами в комнате, налег на вовремя принесенный обед. Несчастный крыс мялся у порога, пока, наконец, не проследив взглядом "да чтоб ты провалился, прокляый дессайн" седьмую лепешку с сыром, чесноком и травами, не заговорил снова. Чуток перекусивший Смута был не в пример внимательней к словам клиентов, нежели с вечера маковой росинки не испивший, потому пригласил крыса войти и изложить свое дело. Впрочем, ничего сверхъестественного в оном не было. Оборотню требовалось выгнать призрака из не столь давно и уж очень задешево купленной им хибарки. Позарился на смешную цену, вот ему и подарочек к покупке приурочили - буйныша мятежного, неупокоенного. Дело было недолгим, Смута сговорился насчет цены и времени, обещал оборотню-выгнанцу (за что тот в Алларию подался, спрашивать не стал - чужие тайны интересны только когда самому потребны, а до крыса Смуте дела не было) помочь. Когда оставивший залог крыс наконец ушел, Смута прихватил с тарелки пару аппетитных сочных ребрышек и захрустел белыми ломкими хрящами, лепешкой подбирая с бороды капающий жир.

Синеволосый умертвий безмятежно ел. Как говаривали старые дессайны: пока тело не кормлено, до чужих проблем дела нет. А, впрочем, может и не дессайны, но рациональное зерно в этом точно было. Проголодавшийся за время путешествия Смута с удовольствием налегал и на сочные ребрышки, и на сырные лепешки с зеленью, луком и чесноком, и на покоящиеся на красивом резном блюде овощи, нарезанные аккуратными ломтиками, и на доброе вино - хозяин не поскупился на лучшее из своих погребов: некромантов считали за нужное привечать как должно, особенно если этот некромант - дессайн, пусть и в Алларии, где этих разноцветноглазых - пруд пруди. Там же, на столе, стояли два горшочка с мясом, тушеным с грибами и картошкой, тарелка бульона с зеленью - это для ушастого несчастья. Вопреки несправедливым мыслям последнего, Смута более чем приметил зеленцу на коже да рвотные позывы эльфенка, из чего сделал логичный (!) вывод - не ел давно, видать, значит, желудок тяжелой пищи не примет, а бульону обрадуется. Одни проблемы от этих длинноухих - все как один: цветики хрупкие - пару суток не евши - чуть не в обморок падают, дессайна видят - верещат во все горло (и откуда только силы берутся, если пару суток не ели?), о ящерах, правда, заботятся любо, славно - значит лютнист хоть в чем-то пригодится. Размышляя да трапезничая, Смута перебрал в памяти нюансы крысиного дела, пересчитал залог, обтер руки о холщовую скатерть и вытащил из кармана письмо Хромуса - перечитать бы надо да поразмыслить, потому как Бестрыбуй - не неупокойчик шумливый, нет, Бестрыбуй матёр да хитер, при жизни пройдохой еще тем был, а после смерти, думается, и вовсе озвере....
Не успел Смута додумать свою мысль, как дверь притворенная открылась, несчастье на тонких ножках заглянул в комнату, пошатнулся, прислонился к косяку, затуманенно-кумарным взором обвел комнату, искренне пытаясь сфокусироваться на дессайне. Видимо, не получилось. Не успел умертвий спрятать письмо да встать, как ушастая обуза мешком рухнул на пол, не то теряя сознание, не то... впрочем, выяснять это Смута не собирался в ближайшие несколько минут. Тяжело вздохнув, дессайн мысленно укорил себя за то, что не сожрал эльфа еще в Эршане, выбрался из-за стола, подобрал с пола это подобие разумного существа, прислушался - дышит (печа-аль, хотя и плюс есть: еще можно убить да зажарить на гриле. Паштет, может, и не выйдет, но вот закуска к элю славная получится. Что может быть вкуснее хрустящих молоденьких хрящиков с мясцом?). Дессайн уложил обморочную вкусняшку на кровать, ослабил ворот рубахи эльфу, чтобы дышать было легче, вынул из пояса с реактивами нужное зельецо с резким запахом, смочил им кончики пальцев, сперва втер зелье в виски ушастому, после - поднес пробку от колбы к носу - чтобы очнулся. Оставалось только надеяться, что обморок у эльфа не настолько глубок, чтобы запаха терпкого не услышать, да не оклематься. Покуда горюшко вяло дышал, невнятно приходил в себя и постанывал, дессайн убрал подальше от ритолева недолюбленца и зелье, запрятав его обратно в пояс, и кувшин с водой - зацепит же, опрокинет, потом ему еще и штаны новые ищи - срам же для этих лесных - без штанов ходить, налил в плошку немного бульона, разбавил его водой кипяченой, чтобы не шибко жирный был - птица у хозяина таверны хорошая на супы пошла, вот только лютниста сейчас от жира блевать потянет, а потом Смуте простыни менять - этот же дохляк хорошо если за стеночку цепляясь передвигаться сможет: вот уж права была Линька - нельзя с эльфами связываться, это все равно как выводок детишек заиметь - семерых в одночасье. И не в постели. Разбавил, стало быть, плошку на стол отставил, да сел рядом с ушастым - ожидать, пока и вовсе в себя придет, а покуда - гребнем костяным ему волосы расчесывать - ходит, как пугало, репутацию некроманту портит - мол, подобрал себе зомби трепаного, не мог в порядок привести, - да в косу заплетать, лентой голубой с синим перевязывать - другой все равно не сыскалось.

Адекватность? Не, не слышал. Это, пожалуй, про весь эльфийский народ. Несчастный синеволосый умертвий заподозрил, что на самом деле исконно ошибался, и те случайные эльфийские любовники и любовницы, оказавшиеся в его кровати в то или иное время, на самом деле были неправильными, безпроблемными эльфами (да, Ингиино подери ушастый народ! - они тоже кричали, но от удовольствия же. И по выносливее были... вот, помнится, Люсьен... оххх...), а правильные паште... тьфу, эльфы - именнно такие: визжащие, падающие в обмороки, изнеженные и хрупкие фиалочки, которых мутит от запаха пищи, даже если они всего сутки не ели (о том, что паштетное недоразумение не ело гораздо больше, Смута не задумывался. Дессайны вообще привыкли считать время от "когда мы встретились"). Синеволосый ругался. Витиевато, изощренно, видимо, напрямую преследуя цель сворачивания длинных остроконечных ушек ко всем нечистым, проклятым и неупокоенным. Местами среди откровенного, тщательно структурированного, мозаичной рекой сплетающегося мата мелькали научные термины, имена богов, даже Единого (в контексте: "чтоб тебя слуги Арфина подобрали, кожу лоскутками срезали, из лоскутков сумку сшили, а мясо на гуляш покрышили, да чтоб они тебе ребра на углях запекли, да с острым соусом!), поминания всего семейства все еще безымянного ушастого. В менестрели Смуте надо было идти, а не в некроманты - имел бы ошеломляющий успех.
Продолжая словесно выражать свое неудовольствие тем, что ушастый - кара Ритолева - обгадил комнату, Смута быстренько организовал служаночку, которая принесла тазик с водой, прибралась без тени брезгливости (последняя спряталась в звоне пары монет), принесла ключевой водицы, изъявила готовность позвать лекаря, а с самим дессайном - предаться плотским утехам, покуда лесного эльфа будут дохтурствовать, звонким щебетом озвучила местные новости, сплетни, слухи, обозначила, где ее можно найти да и упорхнула птахой.
Синеволосый тяжко вздохнул, посетовал дядюшке Ритолю на ушастое недоразумение, тонко намекнул, что готов поделиться с богом паштетом из эльфийской печени (фамильный рецепт!), если горе-лютниста перестанет рвать, сбрызнул кажется снова лишившегося чувств мальчишку водой, похлопал по щекам, поймал своим его расфокусированный взгляд, разноцветные круги завились Уруборосом из чужих, когда-то Смутой подслушанных, легенд, и тёплой волной накатило на сознание эльфа, мол: все хорошо, ты в безопасности, и рядом не враг, а лекарь, и он поможет, и даже Ритоль-лапушка сегодня на твоей стороне - видишь, тут водичка, ключевая водичка, без резких запахов, попей водичку, будь умницей...
Поя эльфа водой, а после - осторожно - все тем же разбавленным бульоном, укладывая поудобней в кровать, укрывая, и все тем же внушением усыпляя-убаюкивая, Смута с тоскою ругал сам себя: вот же ж не было горя, так прихватил по дороге. Нет бы злосчастьем и отобедать на кладбище, да с баргестами мяском поделиться, да косточками обглоданными, заместо крекеров - О! Крекеров напечь! Зубы продать!
Уверившись в том, что ушастый заснул, дессайн очертил вокруг кровати обережный - мало какая нечисть в трактир придорожный дессайнов сунется, но с этим лесным - всяко статься может. Позвал служаночку, ущипнул за места выдающиеся, потискал в углу, поцелуем губы обжег-обозначил, повелел приглядывать за эльфом, а сам ушел по деревушке поблукать, на рынок заглянуть за ингридиентами (для теста-то), пекарню сыскать, на дом крыса глянуть, присмотреться - залог внесли, надобно будет поработать, к алхимикам зайти, зубы баргестовы продать, да артефактолога найти - узнать, что за кольцо ему в желудке нечисти попалось.